Лиза бежала по нижней палубе. Бежать было неудобно. Злосчастное платье, влажное от тропической духоты, липло к ногам. Лиза чуть в нем не навернулась. Резницкий — придурок! Платье ему не понравилось! Это платье стоит почти как джип Резницкого. Ну ладно, как пол его джипа. Анжелина Джоли почти в таком же была на последнем “Оскаре”, только в черном. Ну и что, что разрез от пупа? Это, в конце концов, ее ноги, и она имеет право показывать их ровно столько, сколько хочет. Да ему за счастье, что она вообще согласилась поехать с ним в этот тупой круиз по Карибам. Думал, он ее осчастливит? Что она, Карибов не видела? Да они с мамулей весь мир объездили, пока папа зарабатывал для них деньги. Пусть скажет спасибо, что она в принципе согласилась на этот дурацкий лайнер. Вообще-то для девушки ее класса положено арендовать частную яхту. И чтобы вся команда встречала ее троекратным ура, когда она выходит загорать топлес.
Что он вообще себе позволяет? Сначала купальник ему не тот. Да, он из трех веревочек! Ну и что? С таким телом, как у нее, и три веревочки перебор. Замечание ему, видите ли, сделали: немецкие туристы недовольны тем, в каком виде русские девушки плавают в бассейне. Да немецкие туристы пускают слюни до колен, стоит ей выйти из каюты. А вот бабульки немецкие, те да! Те прямо сатанеют, когда ее видят. Сами виноваты. Нужно было следить за собой. Пластическая хирургия сейчас творит чудеса. Пару тысяч евро — и пяти подбородков как не бывало. Старые карги! Она же не виновата, что родилась красивой.
Лиза всхлипнула. Никогда не простит Резницкому этого унижения. Разорался на нее прямо посреди приема у капитана. Люди оборачивались. И из-за чего? Из-за того, что она оголила ногу чуть выше середины бедра. “Это недостойное поведение для без пяти минут замужней женщины!” Какое “без пяти минут”? Они еще даже дату свадьбы не назначили. А после этого круиза не факт, что эта свадьба вообще состоится. Конечно, кольцо она не вернет. Желтые бриллианты такой величины на дороге не валяются. Впрочем, бриллианты вообще на дороге не валяются. “Я никогда не позволю себе ненавидеть твоего папу настолько, чтобы возвращать ему драгоценности”, — говорила ей мама, когда родители разводились. И этот родительский завет она усвоила хорошо.
Ладно, Лиза даст Резницкому последний шанс, но перед этим хорошенько его проучит. В следующий раз он сто раз подумает, прежде чем открывать на нее рот. Лиза подбежала к борту нижней палубы. Метров четырнадцать. Много. На соревнованиях по прыжкам с трамплина она прыгала с десяти. И почти стала мастером спорта. Если бы не дура тренерша, которая завидовала ее таланту и фигуре, она бы сейчас в Лондоне на олимпиаде выступала.
Прежде чем задрать ногу и перекинуть ее через борт, Лиза на секунду задумалась. Снять платье или нырять прямо так? Без платья плыть удобнее, но оказаться на улице незнакомого южного города в маленьких черных трусиках было как то неправильно. Ладно, доплывем в платье. Сколько там плыть то? Лиза оценила расстояние до цепочки огоньков, сиявших совсем рядом. Ну, километр, не больше. Она за тренировку в пять раз больше проплывала. Что это, Ангилья? Сен-Мартен? Лиза путалась в названиях доброй сотни островов, между которыми курсировал их лайнер. А, один фиг. Главное — доплыть. Кредитка у нее в клатче. Водительские права там же. Достаточно, чтобы прожить пару дней, пока этот горе-жених не отыщет ее и не упадет к ее ногам, моля о прощении. И она еще подумает, во сколько каратов обойдется Резницкому ее прощение. Она как раз присмотрела в корабельной ювелирной лавочке дивные сережки с параибским турмалином. Мамочка рухнет, когда увидит. И Лиза принялась перебираться через бортик, задрав платье практически до головы.
— Эй! Стойте! Вы что делаете? — в темноте нарисовался силуэт какого-то мужика, которого она не заметила раньше.
Вот черт! Лиза заторопилась, не успела сгруппироваться и кулем свалилась в воду. К счастью, рефлексы сработали быстрее, чем мозги. В последнюю секунду она все-таки распрямилась, как пружина, и разрезала воду руками. Но все равно удар оказался слишком силен. Лиза бестолково заколотила руками по воде, стараясь восстановить дыхание, и, кажется, заорала. С палубы закричали в ответ. Рядом плюхнулись какие-то предметы. Спасательный круг и тряпочка. Тряпочка оказалась спасательным жилетом, и Лиза поняла, что в ее ситуации он совсем не лишний. Пока она вспоминала, за какие веревочки нужно тянуть, чтобы жилет надулся, неподалеку плюхнулся еще один спасательный комплект. Лиза даже не успела подумать зачем, как метрах в ста от нее в воду упало что-то большое и темное. Похожее на тюленя. Волна накрыла Лизу с головой, и, пока она протирала глаза и отплевывалась, тюлень оказался совсем рядом. Разглядев, что это, Лиза чуть не застонала. Это был давешний мужик. И вот что ей теперь делать? Испортил ей такую авантюру, спасатель хренов! Разозлившись, Лиза повернулась к берегу и ровными уверенными гребками поплыла на огоньки.
— Леди, сорри! Мэй ай хелп ю? — забулькало сзади.
— Себе помоги! — отрезала Лиза, продолжая плыть к берегу.
— О! Вы говорите по-русски! — обрадовался спасатель. — Подождите. Я позвал на помощь. Сейчас за нами спустят шлюпку.
— Кто тебя просил? — заорала Лиза, представив, как ее, мокрую и облезлую, доставляют в каюту на праведный суд к Резницкому. Прощайте тогда сережки с параибским турмалином. И чувство собственного достоинства заодно.
— У вас шок! — барахтался рядом тюлень. — Не отчаивайтесь. Я вам обязательно помогу. За черной полосой всегда наступает белая. Уже утром вы поймете, что чуть не совершили непоправимую ошибку…
Спасатель захлебнулся и закашлялся. Лиза обернулась и поняла, что мужик героически идет ко дну.
— Ты что, плавать не умеешь? — спросила Лиза, разворачиваясь к мужику.
— Умею! — обиделся тот. — Только не тренировался давно.
Второй спасательный жилет на героя натянули с трудом. Мужик бестолково колотил по воде руками и все пытался убедить Лизу в том, что жизнь хороша.
— Да не собиралась я топиться, — рявкнула Лиза, потеряв терпение. — У меня дела на берегу. Свидание. Понятно?
— Понятно, — смутился мужик. — Извините, что помешал.
— Ничего-ничего, — светским тоном ответила Лиза. — Приятно было познакомиться. Ну, я поплыву. А вы тут пока дожидайтесь шлюпки. Всего хорошего.
Она покосилась на лайнер. Нарядная, сверкающая огнями корма стремительно удалялась от них в сторону горизонта. Редкий ветерок порывами доносил звуки джайва с верхней палубы. Никаких признаков спасательной операции не наблюдалось.
— Вас точно подберут? — заподозрила неладное Лиза.
— Я крикнул стюарду: “Человек за бортом!”
— На испанском или на английском?
— На русском, — засмущался мужик.
Лизе очень захотелось использовать пару крепких выражений из папиного лексикона, но мужик, похоже, и сам сообразил, что к чему. Опускать его ниже ватерлинии не имело смысла.
— Плывите за мной! — скомандовала Лиза. — На берегу обратитесь к полицейскому. Они там все разрулят.
И Лиза, уже без прежнего боевого задора, снова развернулась к берегу. Идея сбежать с корабля больше не казалась необыкновенно смелой и оригинальной. Платье намокло и тянуло ко дну. Лиза с удовольствием избавилась бы от него, но теперь в присутствии этого непрошеного спасателя идея и вовсе была неосуществимой. А как славно было бы оказаться в своей каюте, в огромной круглой кровати, застеленной свежими льняными простынями. Включить телек, посмотреть какой-нибудь прикольный фильм.
— У нас проблемы!
Лиза, погрузившись в свои мысли, перешла на автопилот и не сразу вспомнила, что она не одна.
— Берег! — произнес мужик.
Лиза уже было собиралась переспросить, что не так с берегом, но, подняв голову, сразу заметила неладное. Огоньки Ангильи или Сен-Мартена, она не помнила точно, не только не приблизились, но и как-то заметно стали дальше.
— Что происходит? — испугалась Лиза.
— Течение, — коротко ответил ее спутник. Или как там называются партнеры по заплыву? Соплывщик?
Несмотря на то, что вода была теплой, Лиза почувствовала, как от пяток до макушки ее пробрала ледяная дрожь. Она, наконец, осознала, как стремительно их несет в открытое море. Еще немного — и веселый остров, над которым то и дело беззвучно взлетали огненные цветы фейерверков, исчезнет из поля зрения. Господи, какая же она идиотка! Ночью Резницкий ее искать не станет. Решит, что она отправилась на дискотеку или в один из полусотни баров заливать обиду “Маргаритой”. Может, этого спасителя станут искать? Жена, дети, друзья и родственники? Не плыл же он на круизном лайнере в одиночку?
— Меня никто не хватится, — мужик словно читал ее мысли. — А вас?
— И меня никто не хватится, — мрачно призналась Лиза. — Во всяком случае, до утра. Тут есть акулы?
— Ну что вы, конечно нет! — ответил спаситель таким бодрым тоном, что у Лизы не осталось никаких сомнений. Тут есть акулы. Гигантские осьминоги. Водоплавающие ящеры. Электрические скаты. И еще какая-нибудь хрень, которая прямо сейчас немедленно вцепится ей в ноги.
И Лиза начала орать. Она орала долго и самозабвенно. Мужик что-то говорил. Даже пытался погладить ее по голому плечу. Но от этого Лизе стало только хуже. Когда щеку ожгло огнем, она сначала решила, что это щупальца ядовитой медузы, и только потом сообразила, что мужик со всей дури залепил ей оплеуху. Лиза замолкла. Но только для того, чтобы перевести дух и разораться опять.
— Заткнись! — строго сказал ей мужик.
Лиза просто обалдела от подобной наглости. Но мужик вертел головой, высматривая что-то в начинающем сереть небе. Что там? Вертолеты? Неужели их уже ищут? Слава богу! Она выйдет замуж за Резницкого прямо на корабле. Капитан на судне обладает полномочиями загса. Он их и поженит. Она станет мадам Резницкой, будет носить только твидовые костюмы до середины икры и больше никогда, никогда, никогда не станет вытворять подобных глупостей. Господи, обещаю! Только вытащи меня отсюда!
— Птицы! — мужик всматривался в парочку птиц, с криками носившихся по утреннему небу.
— Какие, на фиг, птицы? — захрипела выбившаяся из сил Лиза. Ей страшно хотелось пить. И спать. И на сушу. И зачем она вчера влила в себя столько коктейлей?
— Птицы летят вон оттуда, — мужик мотнул головой в сторону чуть наметившегося рассвета. — Значит, там суша. Нас несет к земле.
Он оказался прав. Темное облако на горизонте приближалось все ближе и оказалось берегом. Над ним с криками носились чайки.
— Островок, — сказал мужик. — Нам повезло. Продержитесь еще чуть-чуть. Я помогу.
«Еще чуть-чуть» растянулось на несколько часов. У Лизы еще хватило сил выползти на берег. Проползти пару метров по песку. Вцепиться руками в какое-то дерево. И после этого она вырубилась.
Ее разбудил луч солнца. Придурок Резницкий опять поднял светозащитные ролеты. Сколько раз она ему говорила: пока она спит, ролеты не трогать. Лиза с трудом разлепила глаза. Над ней покачивался пальмовый лист. Лист держал в руках незнакомый человек. Солнце слепило глаза, и лица незнакомца Лиза не видела. Но она определенно видела его первый раз в жизни. Незнакомец был голым. Во всяком случае, по пояс. Ниже пояса Лиза рассматривать не решилась.
— Какого черта! — Лиза попыталась сесть и со стоном повалилась обратно. В ее голову кто-то недобрый насыпал полтонны щебенки, и теперь она со страшным треском перекатывалась внутри черепной коробки.
— Полежите спокойно. Я сейчас принесу воды.
Незнакомец исчез. И спустя сто лет появился снова. В руках у него был свернутый кулечком лист какого-то фикуса. В кулечке плескалась вода. Лиза жадно ее выпила.
— Еще! — в горле першило. Глаза жгло огнем, но щебенка в голове стала вести себя приличнее.
Лиза перекатилась в тень и села, опираясь спиной на ствол почти лежащей на песке пальмы.
— Получше? — спросил незнакомец, снова вливая в нее воду.
До Лизы, наконец, дошло, что это ее давешний спаситель. Мужик, который сиганул за ней с высоты четырнадцать метров, практически не умея плавать.
Мужик перестал нависать, стараясь защитить ее от солнца, и подсел рядом.
— Вы как? Идти сможете?
Лиза зачарованно уставилась на его лицо. Мужик оказался вовсе не мужиком, как ей вчера показалось, а вполне молодым человеком. Может, на пару лет старше, чем она сама. Просто голос у него был взрослым. Поэтому она и ошиблась в темноте. У него были длинные и пушистые ресницы, и Лиза не сразу рассмотрела, какого цвета у спасителя глаза. Не то серого, не то голубого. Девчачьи такие ресницы. Но на этом сходство с девчонкой заканчивалось. У парня были широкие плечи, крепкий торс, хотя в фитнес — клубы он явно был не ходок. В фитнес-клубах таких не делают. Глаза, кажется, голубые. Четко очерченное лицо с резкими скулами и высоким лбом. И густые-прегустые русые волосы. Хотелось запустить в них пальцы. И провести рукой по твердой щеке.
Лиза сама себе удивилась. Надо же, чуть не погибла в морской пучине, а туда же — о мальчиках думает. За те два года, что она встречалась с Резницким, который стремительно подбирался к “ревущим сороковым”, она уже и забыла, что в мире существуют привлекательные молодые мужчины. И сейчас испытывала совершенно неуместное волнение. И где-то даже смущение. Наверняка она сейчас выглядит не самым лучшим образом. Тушь смылась. Укладка расползлась. Ногти поломались. И на ней… О господи, да что это на ней? На Лизе была длинная белая мужская рубашка. И маленькие черные трусики.
Незнакомец смутился и страшно покраснел.
— Простите, ради бога. Вас нельзя было оставлять в этом платье. Оно было очень мокрым и тяжелым. Я боялся, что вы простынете. На рассвете всегда прохладно. Даже в тропиках. Я ничего не видел. Вообще отвернулся. И на ощупь… То есть я хотел сказать, не глядя.
— Да ладно, не парьтесь, — фыркнула Лиза. Ей было даже приятно, что ее скрытые таланты не остались незамеченными. — А платье где?
Лиза проследила за направлением взгляда своего героя. Творение модного дома Balenciaga свисало с густых веток кустарника, как линялая тряпка. Да уж. Прощай, полджипа. А клатч? Клатч по-прежнему болтался у нее на запястье, надежно примотанный тонким ремешком. Внутри клатча в водонепроницаемом пакете лежали кредитки, водительские права и телефон. Параноик Резницкий, предусмотрительный, как все адвокаты, требовал, чтобы она постоянно носила документы с собой, запаянными в пластик. На случай столкновения с гигантским айсбергом. И надо же! Пригодилось. Лиза вцепилась в мобильный. Уцелел. Слава богу! Уцелел! Вот и все. Скоро она будет дома. Лиза попыталась набрать мамин номер. Но позвонить не получилось. Не было покрытия. Ладно. Сейчас они дойдут до какого-нибудь поселения. Перекусят. Отдохнут. И будут думать, что делать дальше. Только бы в поселении имелся банкомат.
Солнце уже изрядно припекало. Лиза покосилась на широкие плечи своего попутчика и решительно направилась к платью.
— Помогите!
Платье рвалось с задорным треском. Сеньор Баленсиага наверняка при этом ворочался в гробу. Пышные драпировки превратились в неровные полосы алой ткани. Лиза связала их вместе, и получилось пончо. Она протянула его парню.
— Рубашку я вам возвращать пока не собираюсь. Поэтому надевайте. А то мигом обгорите. Крем от загара часом не прихватили?
Парень улыбнулся. Улыбка сразу делала его похожим на мультяшного медвежонка. Лиза умилилась. Приключение даже начинало ей нравиться. А что? Прогулка по экзотическому острову в обществе героического молодого человека. Обед в колониальном ресторанчике. Немного регги на пляже. Закат. Прощальный поцелуй. И скоростной катер, который вернет их на лайнер, стоящий на рейде возле соседнего острова. Все оставшееся время круиза они будут встречаться взглядами, и улыбаться друг другу, как два заговорщика. А Резницкий будет изнывать от ревности. Так ему и надо. Ай!
Суровая реальность оказалась в диссонансе с Лизиными мечтами. Она наступила босой ногой на колючку, и теперь из ее пятки на белый песок бисером капала кровь. Как в старом клипе Мадонны. Спаситель ухватил ее за депилированную ногу, резво вытащил колючку и выдавил еще несколько капелек крови: “На случай, если колючка ядовитая”.
Лиза попыталась припомнить, где ее обувь. От Резницкого она удирала босиком. Босоножки были в руке. Потом она свалилась в воду. И босоножки вместе с ней. Теперь они, скорее всего, лежат на дне Карибского моря. Какой-нибудь ловец жемчуга достанет их и подарит своей любимой. Вот только в чем идти в колониальный ресторанчик? Пока Лиза размышляла, спаситель резво драл пальмовые листья. Через полчаса у нее на ногах были дизайнерские пальмовые лапти, надетые поверх шелковых портянок от Balenciaga. Лиза сфотографировала ноги на мобильный. Когда она доберется до “Фейсбука”, эта фотка порвет сеть!
Они стартовали после обеда, когда солнце стало клониться к Западу, и жара немного спала. Лиза предложила прогуляться по пляжу. Инстинкт бывалой тусовщицы подсказывал ей, что в курортных городках все хорошее обычно находится не дальше ста метров от линии прибоя. Но у Тимура — спасителя звали Тимур — на этот счет было свое мнение. Он предложил забраться на гору, высившуюся в паре километров от того места, где их прибило, и осмотреть окрестности оттуда. Кто Лиза была такая, чтобы спорить с мужчиной?
До горы было рукой подать. Но только на первый взгляд. На второй оказалось, что переться туда вполне прилично. Тимур шел первым, прокладывая ей дорогу широкими плечами. Он то и дело оглядывался, как там Лиза. Лиза умела изображать слабость и беспомощность, когда ей это было выгодно. Но не сегодня. Десять лет ежедневных занятий спортом не прошли даром. Она двигалась вперед с уверенностью землеройного снаряда. И даже не хныкала, хотя обычно не отказывала себе в таком удовольствии. Ей нравилось видеть, как во взгляде предводителя экспедиции потихоньку появляется уважение. Он ее еще не знал. На Лизе при желании можно было дрова возить. У нее был девятикратный запас прочности. Как у кошки.
До вершины горы они добрались, когда солнце уже касалось края горизонта. Лиза еще на подходе по выражению лица своего героя поняла, что дело неладно. Но даже представить себе не могла, что настолько. Справа, слева, сзади и спереди был океан. И джунгли. И все. Никаких колониальных ресторанчиков, гостиниц и муниципальных органов, способных предоставить связь с большой землей. Их островок оказался совсем крошечным. Километров пять или семь в радиусе. И никаких парусов на горизонте. Несколько минут Лиза обдумывала ситуацию, а потом принялась рыдать. Никто и никогда их тут не найдет. Пару дней они продержатся, а потом их сожрут ягуары. Или они умрут от голода. Или от холода. Или от жажды. Тимур подсел рядом и обнял ее за плечи. Лиза зарыдала с удвоенной силой. Он гладил ее по влажным спутанным волосам и говорил что-то в утешение. Слов Лиза не слышала, но интонации на нее подействовали как валерьянка, которую Лиза пила ведрами. Для профилактики нервных срывов.
Вернуться на берег до темноты они бы уже не успели. После продолжительных рыданий у Лизы наступила апатия, и она затихла, невидящими глазами уставившись в пунцовое закатное небо. Тимур велел ей сидеть и не двигаться и исчез в зарослях джунглей. Вернулся он уже в сумерках. Сунул Лизе несколько продолговатых зеленых фруктов, оказавшихся авокадо, и внушительного вида корягу.
— А это зачем? — спросила Лиза, взвешивая корягу в руке.
— Скорее всего, тут нет хищных зверей. Но мы не можем знать наверняка. С этим тебе будет спокойнее.
Лиза была уверена, что после таких слов не заснет до утра. Но когда они улеглись прямо на каменистой земле спина к спине с Тимуром, она едва успела подумать, как это странно — спать чуть ли не в обнимку с чужим человеком, и почти сразу же провалилась в глубокий сон. Ни один хищный зверь ими не заинтересовался. Даже не понюхал. Когда Лиза проснулась, было уже почти светло. Тимур стоял к ней спиной, всматриваясь в горизонт. Лиза снова некстати подумала, какая у него классная фигура. Не то, что у Резницкого — живот-мячик и ножки. Интересно, что сейчас делает Резницкий? Ищет ее? Наверное, ищет. Да вот беда, ни одной живой душе не придет в голову искать ее на этом острове.
Тимур заметил, что она проснулась, и улыбнулся своей чудной мультяшной улыбкой.
— Пойдем?
— Куда?
— В ту бухту, куда нас прибило.
— Зачем?
— Будем обустраиваться. Рано или поздно нас найдут. Нужно продержаться до этого момента. Хочешь кофе?
Лиза подумала, что он издевается. Тимур разжал ладонь. На ладони лежала горсть зеленых кофейных зерен.
— С молоком и сахаром, — против своей воли улыбнулась Лиза.
— Тогда пошли!
Лиза первой его заметила. Мусорный остров, состоящий из пустых пластиковых бутылок и сверкающих на солнце пакетов из-под снеков.
— Люди, — радостно заорала она. Но Тимур только покачал головой.
— Вряд ли. Это то, что течение принесло с соседнего острова. Точно так же, как нас. В океане полно таких островов из мусора. Иногда они размером со стадион и больше. Но для нас этот треш действительно удача.
Лиза не очень поняла, что такого замечательного в пустых пластиковых бутылках, но Тимур уже принялся что-то мастерить, отправив ее собирать хворост для костра. Впервые в жизни Лиза пожалела, что не курит. Если бы она вместо бесполезной кредитки взяла копеечную зажигалку, сейчас чувствовала бы себя намного увереннее.
Когда она закончила возводить курган из всего, напоминающего хворост, на песке уже работало сложное гидротехническое сооружение. Около сотни бутылок, склеенных друг с другом горлышком, как целующиеся рыбки, были выложены рядочками на солнышке.
— Опреснитель, — объяснил Тимур, видя ее недоуменный взгляд. — В нижних бутылках морская вода. В верхних собирается конденсат. Если к вечеру мы не найдем тут никаких ручьев или ключей, у нас у каждого будет по паре стаканов чистой питьевой воды.
Зерна кофе они поджарили на ржавой железяке, выловленной там же, где бутылки. Зажигалка не понадобилась. Тимур из выпуклых бутылочных бочков, воды и жвачки сделал линзу. После часа возни с линзой сухие пальмовые листья затрещали.
— Ура! — заорала Лиза, наблюдая, как почти невидимые на солнце языки пламени пожирают собранный ею тропический хворост. Пока Лиза растирала кофейные зерна большими плоскими камнями, Тимур достал из воды ловушки для рыбы, сделанные все из тех же пластиковых бутылок, только побольше объемом. Мелкая серебристая рыбешка, заплывшая в ловушку через горлышко-воронку, не могла сообразить, как выбраться обратно, и теперь бестолково металась внутри. Лиза без сожаления отправила ее на их чудо-сковородку.
Сумерки наступили внезапно. Лиза даже не сообразила, куда подевался день, который только-только начался. Они с Тимуром сидели на берегу и пили кокосовое молоко через соломинку прямо из орехов. В животе у Лизы было тепло и приятно. Ничего вкуснее неизвестной рыбы с авокадо, жаренной на жестянке без соли и специй, она в жизни своей не ела. Рыба могла оказаться ядовитой. Воды они так и не нашли, потому что не искали. Из зарослей за ними могли наблюдать страшные звери, выжидая момент слопать обоих. Но что толку было думать об этом, если все равно ничего изменить было нельзя.
— Знаешь, — Тимур задумчиво смотрел на огненные полосы заката, — я всегда удивлялся, зачем люди покупают дорогущие билеты на лазерные шоу, если можно просто забраться на крышу любого небоскреба. И смотреть, как садится солнце. Каждый вечер новая программа.
— Ты романтик, — усмехнулась Лиза. — А что, тебя действительно никто не ищет?
— Не знаю, — пожал плечами Тимур. — На корабле я был один. Разве что соседи по столику в ресторане.
— Как один? — насторожилась Лиза. — Ты поехал в круиз один? Без девушки? Без друзей?
— Да я и в круиз этот случайно попал. Клиент один за работу расплатился.
— Клиент? — недоверчиво протянула Лиза. — А что ты делаешь, что с тобой круизами расплачиваются?
— Да, в общем, ничего особенного, — улыбнулся Тимур, и в лучах заходящего солнца его девчачьи ресницы стали совсем золотыми. — Я плотник.
— Кто?
— Плотник. Делаю там всякое разное из дерева.
Лиза ошеломленно уставилась на своего спасителя. Она никогда в своей жизни не видела живых плотников. Олигархов видела. Президента пару раз видела. Причем не нашего, французского. С певицей Нюшей они даже дружили. Но плотник на ее пути встретился первый раз, и Лиза не знала, как себя с ним вести.
— А девушка у тебя есть? — спросила Лиза, когда отошла от шока.
— Есть. Марина, — глаза у Тимура затуманились, и Лиза неожиданно ощутила что-то вроде ревности.
— А почему она не поехала с тобой?
— Работает. У нее контракт.
— Модель?
— Почему сразу модель? Она микробиолог. Кандидат наук.
— Плотник и микробиолог?
— Да, Маринка у меня умница. И очень красивая. Ой, извини.
— За что?
— В присутствии одной красивой девушки нельзя говорить о другой красивой девушке. А у тебя кто-то есть?
— Есть, — коротко ответила Лиза. Ей не хотелось рассказывать про Резницкого. Да, их брак с папиным партнером был бы очень полезен семейному бизнесу. И Лиза никогда бы не знала, что такое работать ради денег. Но отсюда, с этого острова, Резницкий, с его скучными возрастными проблемами, казался уж совсем занудным. Как герой невнятного артхаусного фильма, который нужно досмотреть просто потому, что все о нем говорят.
На следующий день они пошли в разведку вглубь острова и вернулись с трофеями. Тимур принес какие-то плоды, похожие на гигантские сосиски, только твердые. Есть их было нельзя, зато в них можно было собирать воду, если выдолбить сердцевину. Лиза нашла лаймовое дерево. Зверья они не видели, зато в джунглях было полно попугаев и змей. Лиза попыталась припомнить, какими именно змеями их кормили в Таиланде. Теперь ей все время хотелось есть, и любой новый объект она оценивала только по одному критерию — съедобно-несъедобно.
Неподалеку от того места, где они разбили лагерь, обнаружился странный лес. Корни деревьев торчали наружу и тянулись к болотцам с водой.
— Ага, — удовлетворенно сказал Тимур, — мангровые заросли. Значит, где-то рядом есть источники пресной воды.
— Слушай, плотник, а откуда ты все это знаешь? Ну, про опреснители эти. Ловушки для рыб. Мангровые заросли. Где этому учат?
— А я все сезоны Lost посмотрел. Знаешь, сериал про самолет, упавший на странный остров?
— Я серьезно.
— А если серьезно, то для всего этого большого ума не требуется. Достаточно школьного курса физики, химии и летних каникул, проведенных с дедом в деревне. А еще я Жюль Верна в детстве читал.
— Ты и читать умеешь?
— Так вот ты, значит, как ко мне относишься? За такие вещи наказывают.
Лиза взвизгнула и пустилась наутек. Тимур несколько минут усердно делал вид, что никак не может ее догнать. Но когда она почти добежала до линии прибоя, чтобы броситься в воду, он схватил ее за талию и они оба упали на песок. Его лицо оказалось совсем рядом. Лиза прикрыла веки и подставила губы. Сейчас он ее поцелует. И тогда еще вопрос, захочется ли ей обратно на лайнер. Но прошла минута, потом еще одна — ничего не произошло. Лиза открыла глаза. Его лицо было совсем рядом. Он посмотрел ей в глаза и отпустил ее. Лиза перекатилась на живот.
— Я тебе не нравлюсь? — спросила она даже без обиды. С недоумением.
— Как ты можешь не нравиться?
Его лицо оказалось совсем рядом.
Лиза едва удержалась от соблазна поцеловать его самой.
— Тогда что?
— Марина.
— Да перестань, — Лизу попустило. — Какая Марина? Мы тут пробудем неизвестно сколько. Может быть, месяц. А может, год. И что, все это время ты будешь шарахаться от меня? Только потому, что за десять тысяч километров отсюда какая-то Марина ковыряется в своих пробирках и ждет тебя домой с сувенирами из дьюти-фри?
— Я ее люблю, — просто ответил Тимур. — И даже если мы пробудем тут месяц или год, ничего не изменится. Мы с Мариной дали друг другу слово. И я собираюсь его сдержать.
— Ты просто дурак какой-то. Идиот!
На глазах у Лизы закипели злые слезы.
Ты еще об этом пожалеешь.
Она вскочила и побежала в сторону джунглей.
— Лиза, осторожно, змеи!
Он кричал ей вслед еще что-то, но Лиза заткнула уши руками. Ее еще никогда-никогда не унижали отказом. Всю ее жизнь, начиная с четырнадцати лет, она могла получить любого парня. В любой конкурентной среде. И вдруг какой-то плотник, на необитаемом острове, где больше нет ни одной девушки, дает ей от ворот поворот. Пережить это было невозможно.
Лиза даже не сразу услышала грохот в небе. Неужели гроза? Сезон дождей закончился месяц назад, и до ближайшей грозы оставалось полгода. Грохот нарастал, и Лиза поняла, что это такое. Она со всех ног кинулась обратно на пляж. Тимур уже бегал по берегу, размахивая в воздухе своим алым пончо — это было все, что осталось от Лизиного платья, не считая ее портянок.
Их заметили. Вертолет стал опускаться и, наконец, сел прямо на воду, вздымая тучу брызг. Из него на воду выпала резиновая шлюпка и быстро поплыла к берегу. В шлюпке кто-то сидел. Из-за искрящейся на солнце воды Лиза не сразу рассмотрела, кто это. И когда маленький толстый человечек выскочил из лодки и с криком “Лизонька, девочка моя!” кинулся к ней, Лиза с трудом подавила желание сбежать обратно в джунгли.
— Как ты меня нашел? — спросила Лиза вместо “здравствуй”.
— Маячок! — Резницкий попытался обхватить ее пухлыми ручками.
— Какой еще маячок? — удивилась Лиза, рефлекторно отталкивая жениха.
— Очевидно, в твоем телефоне есть передатчик, по которому всегда можно отследить, где ты находишься, — пояснил Тимур.
— Это правда? — Лиза грозно уставилась на Резницкого. — Ты шпионил за мной?
— Я оберегал тебя, — укоризненно сказал ей Резницкий, который ожидал от Лизы вовсе не упреков. — И кто этот… догадливый молодой человек?
— Да так, — махнула рукой Лиза. — Случайный попутчик.
На лайнер Лиза не вернулась. Ей бы пришлось еще целую неделю быть в нескольких десятках метров от Тимура и не видеться с ним. А это было выше Лизиных сил. До Москвы они с Резницким долетели вместе. Лиза все время молчала. Когда шасси самолета коснулись взлетно-посадочной полосы, она, наконец, решилась. Сняла с пальца кольцо с крупным желтым бриллиантом и протянула жениху:
— Андрей, прости. Я не смогу выйти за тебя замуж.
— Это из-за того кекса, да? С которым ты кувыркалась на острове, пока я поставил полмира на ноги, чтобы спасти тебя? — взвизгнул Резницкий и ударил ее по руке. Кольцо покатилось под кресло. — Ты хоть представляешь, сколько стоило тебя оттуда вытащить?
— Выставишь папе счет, — холодно бросила Лиза, вставая со своего кресла.
Пассажиры стали оглядываться. К ним уже пробиралась стюардесса.
— Шлюха! — кричал ей в спину Резницкий, брызгая слюной.
Лиза бежала между рядами к выходу. Резницкий катился следом, выкрикивая какие-то гадости. Лиза оттолкнула стюардессу, пытавшуюся ее остановить, и выпрыгнула прямо на подъезжающую платформу. За ее спиной хором заорали стюардесса, Резницкий и все пассажиры первого класса…
Из рук органов охраны правопорядка Лизу вызволял папа. Они шли по парковке к папиной машине и молчали. А что Лиза могла сказать отцу? Что встретила плотника и полюбила его с первого взгляда? Бред какой-то! Да она и не полюбила его вовсе. Классный парень, не более того. Больше они никогда не увидятся. Она ведь даже фамилии его не знает. Как и он ее. Лиза и сама не понимала, что с ней происходит. Как будто ей открыли ненадолго окно в какую-то другую жизнь. И оказалось, что вся ее прежняя жизнь была ненастоящей. Искусственной, как телешоу. Может, у нее просто возрастной кризис? Двадцать пять лет. Кризис первой четверти жизни. И ведь не объяснишь никому, что с ней происходит. Как объяснить, если сама не понимаешь?
— А знаешь, Лизка, ты молодец! — неожиданно сказал папа. — Молодец, что послала Резницкого подальше. Я и сам давно мечтал об этом. Только характера не хватило.
Лиза прижалась к отцовскому плечу. Точно, она молодец! И у нее все получится. Она разберется со своей жизнью. И, в конце концов, найти Тимура не составит никакого труда. Нужно только сообразить, как добраться до списка пассажиров лайнера. Что касается биологички Марины, то она сама виновата. Нечего было таких классных парней отпускать в одиночное плавание. Может, у нее, у Лизы, ничего и не получится. От Тимура можно ожидать чего угодно. Но, как говорит папа, лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал.
— Лизок, а давай махнем в рыбный ресторан? — предложил папа. — Закажем жаренной на гриле рыбки? С лаймом?
Лиза подумала, что после всего пережитого у нее навсегда останется тяжелая психологическая травма. И никакой врач ей не поможет. Она больше никогда не сможет смотреть на жареную рыбку. Да еще с лаймом.
